«Живя в среде, которая тебя подавляет, ты либо противостоишь этому, либо идешь по наклонной и становишься серой массой!»

11 января 2023
В Мордовском национальном театре — новый хит. «Алые паруса» — история о двух влюбленных мечтателях — собирают полные залы. Постановщиком стал 39-летний главный режиссер Санкт-Петербургского драматического театра им. графини Паниной Алексей Истомин. О главном, но не явном антагонисте пьесы, стремлении к свободе, сравнении с оригиналом и дефиците спектаклей для молодежной аудитории он рассказал Николаю Кандышеву.

«Болото», эскапизм, малая родина
«С»: «Алые паруса» — ваш второй опыт сотрудничества с Мордовским национальным театром. Как складывался творческий процесс?

— Каждая работа сопровождается трудностями. Нельзя родить ребенка без определенных нюансов. Это естественный процесс, которого всегда хочется избежать, но он всегда присутствует. Разумеется, так как я уже знал труппу, работа проходила легче. Трудности возникли с музыкальным материалом, специально написанным для спектакля. Его было много. Он был очень сильный. Но и здесь решение нашлось.

«С»: Музыка действительно занимает важную часть действия. Ее сочиняли заранее или по ходу работы над спектаклем?

— Музыку писали под сочиненную мной инсценировку. С композитором Никитой Сапроновым проговаривали каждую деталь, каждый характер. Я ушел от романтизма Грэя (актер Антон Саранкин — «С»). Он стремится к стихии, океану. Его обуревает морской эпатаж. Для него главная цель — убежать от той реальности, которую видел в детстве.

«С»: Этакий эскапизм…

— Да. От этого пытается убежать и Ассоль(актриса Евгения Акимова — «С»). Это два человека, стремящихся поменять привычный уклад жизни. В аннотации так и пишу, обращаясь прежде всего к ровесникам Грэя и Ассоль: «А ты готов дерзнуть и изменить свою жизнь, воплотив то, чего хочется на самом деле?» Всегда нужно к чему-то идти. Есть цель, и нужно постоянно совершенствоваться для ее достижения. Понятно, что не всегда намерения благие.

«С»: Предполагается некий морально-ценностный ориентир. Иначе есть риск — наломать дров ради иллюзорного приза.

— Конечно, нужен внутренний стержень. И здесь уже и так наломано много дров другими людьми. Такие герои, как Ассоль и Грэй, сумели из этого вычленить самое дорогое и прекрасное. Они не погрязли в окружающем «болоте». Мне было очень важно показать это «болото», затягивающее героев. Ты только перебегаешь на одну кочку, а она начинает уходить в топь. И снова приходится искать опору. Я сам уехал из маленького городка. Это Свердловск-44. Ныне Новоуральск. Он до сих пор является закрытым городом, куда можно попасть только по пропускам. Каждый год туда приезжаю. Но жить там для меня не представляется возможным. Не могу назвать его болотом, но в какой-то момент начинает засасывать. Ритм Петербурга мне ближе. Многие стремятся вырваться из плена подобных мест. Это естественный и нормальный процесс. В наше время такая тема приобретает крайнюю актуальность. Главное — не сжигать мосты. Уверен, что и Ассоль, уехав, будет навещать папу (улыбается — «С»).

«С»: В спектакле у вас получилось не только создать «болото» в виде портового городка Каперна, но и оживить его, наделив функциями антагониста. На это работает в том числе невероятно насыщенный и активный второй план в виде жителей — рыбаков и их жен.

— Это главное действующее лицо. Главное предлагаемое обстоятельство, способное тебя уничтожить. Живя в среде, где ты родился, вырос, которая тебя подавляет, ты либо противостоишь этому, либо идешь по наклонной и становишься серой массой. Когда у тебя появляется другой оттенок, то тут же осуждение: «Фу, ты не такой, как все!» Поэтому Ассоль придумывает собственный мир из жучков, паучков, гусениц… Из-за этого над ней, разу­меется, все смеются.

«С»: Поэтому трактирщик Меннерс, наделенный вроде бы всеми атрибутами отрицательного героя, смотрится на фоне Каперны менее зловещим. У него хотя бы есть относительная глубина и понятная мотивация.

— Прежде всего речь идет о зависти, которая его съедает. Меннерс(актер Тимофей Чудаев — «С») не может пережить то, что кому-то будет лучше него. Тем более если это его постоянный оппонент. В данном случае Лонгрен. Когда Грэй приходит в таверну с большим заказом и выясняется, что все это для Ассоль, то в Меннерсе происходит борьба. Схватка между материальным и моральным. Ведь даже имея выгоду, он не может позволить допустить счастье другого человека.

Родители и дети, полуселедки-полулюди, Вертинская
«С»: Не считаете, что на фоне столь подробно прописанных персонажей, как, к примеру, Лонгрен и Меннерс, проработанного второго плана Ассоль и Грэй получились прямолинейными и функциональными?

— Возможно, у этих героев мало времени. Из-за чего зрителю сложнее ими проникнуться. Но для меня было главным показать то, от чего Ассоль и Грэй бегут. И благодаря чему им предстоит сблизиться. Общая мотивация, дающая обоим опору. Как говорят, нужно сначала упасть на дно, чтобы затем от него оттолкнуться…

«С»: Хотелось бы избежать такого трамплина…

— (Смеется — «С».) Возвращаюсь к Грэю. Там же есть очень важная сцена прощания с матерью. На мой взгляд, нам удалось показать проблемы родителей и детей. Марина Аверкина воплотила образ этакой Маргарет Тэтчер — суровой леди, знающей все и вся о жизни. Она пыталась воспитать одного ребенка, а получила совершенно другого человека. Юноша сбежал из замка! Из этого заточения! Настолько ему не хватало воздуха. Поэтому и зара­зился морем. Устремился за мечтой. Тем самым показывая, как важно оставаться верным своей мечте. Обстоятельства вокруг тебе уже начинают либо помогать, либо мешать…

«С»: Мать мешает и пытается оставить сына около себя.

— Да, конечно… Когда я захотел стать артистом, отец был против: «Ты пойдешь работать на завод, как я!» На это ответил категоричным отказом. Здесь и поднимается конфликт отцов и детей. Последних не хотят слышать. На почве этого возникает протест. Вызов, который зачастую заканчивается очень плохо. Отец Грэя не смог принять и пережить, что тот выбрал другую стезю. В итоге практически съел себя изнутри, вместо того чтобы поговорить с сыном. Пойти на компромисс. Конфликты всегда существуют. В любой семье. Не понимаю, как может быть иначе. На этой почве формируется внутренняя неудовлетворенность и недолюбленность. Комплекс неполноценности в чудовищных вариациях. Это ярко показано в чеховских пьесах «Три сестры», «Чайка», «Иванов»…

«С»: Вы говорите о важности прощания Грэя с матерью. Но не менее ключевой для пьесы и, несомненно, более тяжелой видится сцена похорон матери Ассоль. Были ли сомнения по поводу того, как ее воспримут зрители?

— Когда только взялся за постановку, понимал, что сравнения с фильмом Александра Птушко с Анастасией Вертинской в главной роли неизбежны. Но для себя четко решил, что это будет нечто отличное. Ребятам в Саранске так и сказал: «Мы должны уйти от этого романтизма! Снять розовые очки!» Поэтому такие драматические сцены, как похороны матери Ассоль, есть в пьесе. Мне понравился вариант хореографии Жени Лыковой того, как этот «обряд» будет выглядеть на сцене. Проработали внешний вид и сценографию полуселедок-полулюдей (жительницы Каперны — «С»). Как они из равнодушной массы, отчасти повинной в гибели Мэри, превращаются в скорбящих праведниц. Потом тут же возвращаются к изначальным настройкам. Ведь такую картину можно наблюдать и в реальной жизни. Можешь поносить человека, как вздумается, а потом со скорбящей миной стоишь на его похоронах. Нам всем присуща двуликость.

«С»: Отличия спектакля от фильма 1961 года несомненны. Хотя наверняка найдутся зрители определенной возрастной категории, которые будут сравнивать две версии не в пользу вашей постановки…

— Пусть сравнивают! Абсолютно не страшно. Если сегодня зритель идет на «Алые паруса», заочно сравнивая их с фильмом, могу честно сказать, что он нездоров. Зачем режиссеру повторять что-то уже сделанное ранее?

…Когда я захотел стать артистом, отец был против: «Ты пойдешь работать на завод, как я!» На это ответил категоричным отказом. Здесь и поднимается конфликт отцов и детей. Последних не хотят слышать…
«С»: Как шла работа над переосмыслением первоисточника Александра Грина?

— Был долгий процесс. Давно хотел поставить «Алые паруса». Изначально в голове виделась одна история. По мере взросления, опоры на собственный багаж рассматривал много вариантов. Но в итоге остановился на том, какой был представлен на сцене национального театра. Очень помогла художница-постановщица Ольга Фарафанова. Когда после обсуждения концепции пьесы она показала первые эскизы, понял, что влюбился в этот мир. История ожила. Внутри всколыхнулись чувства, которые, надеюсь, родятся у зрителей спектакля.

«С»: «Картинка в голове» совпала с увиденным на премьере?

— По большей части да. Например, присутствовали сомнения по поводу сцены попадания Меннерса в бурю, когда тот пытается спасти свою лодку. Боялся, что это будет выглядеть куце. Там же есть такие моменты заигрывания с детскими мотивами. Кораблики, плывущие по сцене, а потом оказывающиеся на заднем плане. Таким образом показывается, как рыбаки — жители Каперны — частично остались в детстве. Их умишки настолько малы, что способны только на гадости. Мы все прекрасно знаем, насколько жестокими могут быть дети. И вот с Меннерсом хотелось избежать мультяшности. Появилась идея с двумя канатами. Как его бросает то в одну, то в другую сторону. Начинает засасывать пучина его злобы и алчности. Но он получает «прощение» и даже «второй шанс».

«С»: Который тут же упускает…

— Да, практически сразу.

Рыбников, «Республика ШКИД», «кастрация»
«С»: Финальный аккорд. Ты понимаешь, что должно быть в конце. Но мысль: «Как же они это решат?» — не дает покоя. И когда в конце все происходит, то получаешь катарсис от увиденного. Как родилось решение с вином и дальнейшая его трансформация?

— Вино — моя идея. Мне захотелось, чтобы они вытаскивали ткань прямо из бочек. Все-таки Меннерс не мог просто так пойти на сделку. Его нужно было обхитрить. Оля Фарафанова уже потом предложила натяжение парусов, которые выглядят как вены, готовые вот-вот выплеснуть «кровь» счастья и радости. Артерия должна лопнуть. И затем поднимается красная стена на последних аккордах. Зал на премьере болел за финал.

«С»: Хочется назвать получившееся действие рок-оперой. В голове четкая ассоциация с «Юноной и Авось». Но здесь, скорее, смешение жанров…

— Действительно, есть такой момент. И не случайна рифма с «Юноной и Авось». Я вырос на этих рок-операх, музыкальных фильмах. Говорил композитору, что хочется что-то из Рыбникова. Но сразу сказал, что не должно быть Максима Дунаевского и Андрея Усачева (композиторы одноименного мюзикла 2013 года — «С»). Там своя история с проститутками и прочим.

«С»: За счет музыкального наполнения, смешения жанров, темы отцов и детей и поиска себя в мире спектакль смотрится идеальным для подростковой аудитории. В Саранске подобных постановок практически нет…

— Такой дефицит везде. Нет драматургии… Хотя взять ту же «Сказку о потерянном времени» — абсолютно недетская история. Идеальный вариант для юношеской аудитории. Дети меняются местами со взрослыми. Или «Республика ШКИД». Тем много. Есть о чем говорить. На самом деле руководство театров очень боится работать на юношескую аудиторию. По многим причинам. Прежде всего из-за ценза. Не многие театры решаются на определенные поступки. С «Алыми парусами» все проще. Просто не знаю, как можно испоганить такой материал. Но даже подобное происходит.

…Когда я захотел стать артистом, отец был против: «Ты пойдешь работать на завод, как я!» На это ответил категоричным отказом. Здесь и поднимается конфликт отцов и детей. Последних не хотят слышать…
«С»: Можно этот дефицит исправить? Решатся ли прежде всего руководители театров привлечь подростковую аудиторию?

— Этот момент уже упущен. Просто вспомните себя в аналогичном возрасте! Театр не воспринимается чем-то важным и интересным. Даже я, любящий театр со всех сторон, будучи подростком, не мог высидеть на спектаклях. Возможно, вопрос к постановкам. Но мне было неинтересно. Тем более когда приходишь с одноклассниками. Постоянная потеря внимания. Ты занят чем-то другим. Тебе нравится одна в классе, а ее посадили не рядом с тобой. И прочие проблемы. На сцену ты обращаешь внимание в последнюю очередь. Всегда будет такая проблема. Но сейчас делают лаборатории на базе ­ТЮЗов. Павел Руднев (российский театровед и один из крупнейших исследователей современного театрального процесса в России — «С») создает хорошие штуки для молодежной аудитории. Сегодняшние драматурги пытаются написать о современных проблемах на языке юношества. Другой вопрос, что мы много говорим о проблемах, но решение постоянно зависает в пространстве.

«С»: Алексей, три года назад, предваряя премьеру «Ромео и Джульетты» в Мордовском национальном театре, вы говорили: «Иногда начинает казаться, что политика — это и есть жизнь. Такой в нас побеждающий цинизм». Ваши «Алые паруса» в том числе о надежде, о сопротивлении мракобесию и злу. Ведь Каперна не только на сцене, она вокруг нас. Так цинизм до сих пор побеждает?

— Мы проигрываем. Система, как ни крути, тебя все равно заглатывает и пережевывает. Априори. Это было и в советское время. Система убивает в тебе фантазию и воображение. С нами сегодня именно это произошло. Мы лишились защиты, инструментов к сопротивлению. Только работа спасает.

Источник: Столица С
Русский 
Мокшанский 
Эрзянский